На Ближнем Востоке (Анатолия, Иран, Израиль, часть Ирака, Сирия) земледелие появилось одновременно со скотоводством в девятом—седьмом тысячелетиях до н. э., в Центральной Америке с середины восьмого тысячелетия до н. э., а на Дальнем Востоке немного позже. Люди перестали искать, то есть собирать пищевые продукты, они их стали производить сами. Это в свою очередь вызвало как бы цепную реакцию. Необходимость хранить запасы и готовить пищу требовала создания емкостей и посуды — возникает гончарное производство; для расчистки леса нужны совершенные каменные топоры; выращивание льна и других технических растений, а также разведение овец привело к появлению прядения и ткачества. Но прежде всего рядом с полем выросли поселения с постоянными жилищами. Жилище человека стало лучше, удобнее, здесь женщины могли растить уже большее число детей. Поэтому население земледельческих районов в каждом поколении удваивалось. В пятом тысячелетии до н. э. количество населения в мире достигло 20 миллионов. В результате в первоначальных центрах земледелия со временем возникла проблема перенаселения. Часть жителей вынуждена была уходить на поиски новых земель, пригодных для обработки. Спустя некоторое время процесс повторялся и на новом месте, и постепенно земледельцы колонизовали территории, ранее пустовавшие и редко населенные немногочисленными группами собирателей и охотников. Таким путем земледелие распространилось из Ближнего Востока на Балканы, отсюда в Дунайскую низменность и где-то в пятом тысячелетии до н. э. земледельцы появились на территории современной Чехословакии.

Вас, может быть, удивит, что земледельческий цикл с древнейших времен и по сегодняшний день почти не изменился. Да, это действительно так. Современный земледелец, так же как и древний, обрабатывает и готовит почву к посеву, засевает семена и ухаживает за культурными растениями в период их роста. Нужно собрать урожай и часть его заботливо сохранить для будущего посева. При этом нужно заботиться и о домашних животных. Изменилась практика и средства, с помощью которых осуществляется земледельческий цикл. Между работой современного земледельца и земледельца далекого прошлого огромная разница. Поэтому древние способы обработки земли мы вынуждены реконструировать путем тщательного изучения самых незначительных археологических находок и исследования того примитивного земледелия, которое сохранилось в некоторых отдаленных местах на земном шаре до наших дней. На основании этих данных было запланировано проведение экспериментов, участники которых по уровню своих знаний немногим отличались от первых земледельцев.

Обработка поля мотыгами - процесс очень медленный. Эти орудия (слева) применяли экспериментаторы литовской экспедиции. С палкой для рыхления или крюком, который тянут двое мужчин, работа значительно ускоряется. И всё же труд этот чрезвычайно тяжёлый.	Вверху вы видите оригинальную находку, дубовое рало из Хендриксмозе, ниже его реконструкция и деталь закрепления деревянного наральника
С помощью рала (вверху тип Валле, внизу — Доструп) с запряженными животными вспашка выполняется самым быстрым и легким способом	Ярмо привязывали волам на рога или закрепляли на шее

В лесистых районах участок поля нужно было отвоевать у леса. В гл. 14 мы подробно рассмотрим способы рубки и расчистки леса. Экспериментатор с помощью каменного неолитического топора за неделю расчистил лес площадью 0,2 га, медный топор ускорял эту же работу в два раза, а стальной — в четыре. В XVIII веке в Канаде один лесоруб стальным топором вырубил за неделю лес площадью 0,4 га.

Таким способом вели расчистку леса в некоторых районах вплоть до недавнего времени. Русские крестьяне XVIII—XIX веков, осваивая новые земли на востоке, сначала тщательно выбирали участок, при этом учитывалась порода деревьев, а также возможность охоты в окрестностях. Предпочитали участки с зарослями ольхи, поскольку она, сгорая, давала больше золы, чем другие породы деревьев. Кроме того, порода деревьев подсказывала им и характер почвы, и ее пригодность для обработки. На деревьях сначала делали кольцевые зарубки или снимали кору, чтобы они высохли. Через 5—15 лет деревья падали сами. Но на некоторых участках деревья рубили сразу. Это делали в июне, когда первые полевые работы были закончены и наступало жаркое, сухое лето. Срубленные деревья равномерно располагали по всему участку и оставляли на 1—3 года, чтобы они высохли. Затем их сжигали. Тщательно следили, чтобы огонь был медленный и прожигал землю на глубину до 5 см. Тем самым они одновременно уничтожали корни растений и сорняков, и образовывался равномерный по всей площади участка слой золы.

Этому способу подсечно-огневого земледелия в точности соответствовал эксперимент, проведенный в Дании. Целью эксперимента была имитация неолитического земледелия. Датские экспериментаторы прежде всего вырубили копиями неолитических топоров участок дубового леса площадью 2000 кв. м. Сухие деревья и кусты равномерно разместили по всему участку, а затем подожгли полосу длиной Юм. Следили за тем, чтобы почва не раскалилась, не спеклась, а только чтобы сгорели растения и остатки кустов и корней и тем самым улучшилось плодородие почвы благодаря золе и освобожденным минеральным солям.

В поисках новых участков для обработки земледельцам попадались и заболоченные участки, которые нужно было сначала осушить. Такие древние работы имитировала экспедиция из Литвы. Осушение участка можно было обеспечить, только выкопав дренажный канал. Два экспериментатора сначала пытались его копать с помощью кола, заостренного под углом 15—20°, однако такой кол оказался непригодным для работы. Экспериментаторы усовершенствовали свое орудие, заострив нижний конец кола в форме долота с шириной острия около 5 см. Этим колом уже несколькими ударами рассекали дерновый слой и по кускам выносили дерн на край канала. Слой гумуса, лежавший под дерном, сначала копали тем же заостренным колом, а затем выбрасывали деревянными лопатами, так же поступали и с лежащей ниже глиной. Весь рабочий процесс, в ходе которого переместили свыше 12 куб. м земли, занял 10 восьмичасовых рабочих дней. Длина канала была свыше 20 м, ширина в основной части — 180 см, а на конце — 100 см. Глубина канала колебалась от 20 до 75 см. С девяти десятых участка площадью 300 кв. м сошло 100 куб. м воды. Участок был осушен.

В "средневековом поселении" у Дюппеля экспериментатор мастерил рало из мощной дубовой ветки

Участок поля, расчищенный древними земледельцами подсечно-огневым способом, достаточно было перед посевом легко взрыхлить или вскопать простыми ручными орудиями. Наряду с деревянными и роговыми палками-копалками, которыми пользовались еще собиратели, появились различные типы мотыг, которые стали универсальными сельскохозяйственными орудиями, ими не только вскапывали и разрыхляли почву, но и окучивали клубневые, кустарниковые растения, углубляли дренажные траншеи, каналы и т. д. Древние земледельцы изготовляли мотыги из расщепленных валунов различных горных пород, больших кусков кремня и рога, которые прикрепляли к ручкам из дуба, ясеня и других твердых пород дерева. Рабочую часть мотыги отделывали не слишком старательно, затачивали только острие. Да и ни к чему было это делать, ведь в землю входили одинаково как гладкая, так и шероховатая мотыга. К тому же во время работы она сама отшлифовывалась твердыми частицами, находившимися в почве.

Литовские экспериментаторы испытали целую серию реплик этих мотыг с полутораметровой ручкой. Их вес был от 700 г до 2 кг. Практически со всеми они достигли одинакового результата. Один работник вскопал на глубину 15—20 см поле площадью 15 кв. м. (С помощью железной мотыги весом 2,5 кг работа продвигалась в три раза быстрее. Преимущества работы с ней стали еще больше при обработке твердой почвы или почвы со слоем дерна.) Кремневая мотыга с неровной поверхностью после часа работы становилась отполированной до блеска, на острие появлялись изломы и следы в форме бороздок. В соответствии с широко распространенным мнением экспериментаторы были убеждены, что растительные волокна или сухожилия животных, которыми рабочая часть мотыги была привязана к рукояти, быстро перетрутся. К их удивлению, это мнение на практике не подтвердилось, так как крепление быстро покрывалось глиной, которая затвердевала и превращалась в своеобразную защитную корку.

Опыт с ралом такого типа проделали участники литовской экспериментальной экспедиции, о которых мы говорили выше (эксперимент с палками-копалками, кольями и мотыгами). Для пахоты они применили две дубовые реплики рала, изготовленные по археологическим находкам в Валле (ФРГ) и Дострупе (Дания). У более простого типа из Валле эпохи бронзы (1500 лет до н. э.) грядиль и ральник составляли единое целое. Вставным элементом был только вертикальный направляющий кол с поперечной рукояткой. Рало сделали в облегченном варианте весом 6 кг. Конструкция второго рала (500 лет до н. э.) была сложнее. Она состояла из пяти частей. Длина грядиля составляла свыше полутора метров (немного короче, чем у оригинала, так как предполагалось использовать лошадиную упряжку, а не быков), а высота рала со вставленной поперечной рукоятью равнялась 120 см. Длина приставного наральника, закрепленного клиньями, составляла 30 см, а общий вес рала — 8,5 кг.

Для пахоты нужна была пара тренированных волов, которые бы по своим физическим данным приближались к типу древних. Для этого подошли два кастрированных быка джерсейской породы. Шесть недель их готовили к пахоте, заставляя волочить срубленные деревья. Их приучали ходить в паре медленным равномерным шагом. Но волы отказывались идти по прямой вдоль борозды и в конце ее поворачивать обратно. Поэтому экспериментаторы дали пахарю двух помощников, которые во все время пахоты водили волов.

Ярмо надевалось или на рога волов, или на их шею. Правда, угол грядиля большинства датских рал свидетельствует скорее о том, что ярмо надевалось на рога. Так достигалась лучшая тягловая линия. Выгода второго способа заключается в том, что вол может двигать головой из стороны в сторону. При нагрузке в 100 кг волы медленно двигались вперед. Как только наральник проникал глубже в почву и нагрузка увеличивалась до 150 кг, их движение замедлялось. А когда наральник проникал еще глубже или наталкивался на густое переплетение дерна и возникала нагрузка в 200 кг, продвижение упряжки почти прекращалось. Когда это же поле перепахивали, чтобы разрыхлить уже вспаханную почву, нагрузка достигала 100 кг, что никаких трудностей для животных не создавало.

Экспериментаторы также убедились в том, что вспашка тяжелой почвы или залежи этим типом рала была очень трудной или почти невозможной. Наральник скользил по слою дерна, редко углубляясь в почву. Только сузив наральник и уменьшив угол его наклона, экспериментаторы добились лучшего результата. Но и в этом случае наральник вспарывал дерн на длину в метр, а затем все-таки выскакивал на поверхность. На этой стадии эксперимент был прекращен. Остается предположить, что почвы такого типа обрабатывались мотыгой или перепахивались после выжигания дерна ралом с очень узким наральником.

Датские археологи провели также наблюдения над бороздами. Они вспахали их на полях, на которых был устранен верхний современный слой. Затем борозды засыпали. Когда со временем их вскрыли, то обнаружили, что следы в поперечном разрезе не соответствовали форме широкого наральника. Они были значительно шире и снизу округлены. “Угловатые” следы остались только после узкого треугольного наральника. Произошло также “перемешивание” почвы, в результате которого верхний, гумусный, более темный слой иногда оказывался внизу, а нижний, более светлый наверху. Обнаружены были даже следы, где наральник входил в почву или был вынут. Итак, обнаружив древние борозды, мы не сможем установить, относятся ли они к V или III веку до н. э., но зато эксперимент датских археологов может обнаружить даже такую деталь, как шел ли дождь во время пахоты — в дождь образуются более широкие борозды.

После вспашки земледельцы могли наконец приступить к севу. Вам, конечно, интересно будет узнать, что же сеяли древние земледельцы. Ближневосточный центр — очаг древней земледельческой культуры, сыгравший важнейшую роль в развитии земледелия Европы, начал выращивать рожь, несколько видов пшеницы, ячменя, проса, гороха, чечевицы, бобов и др. У американского земледелия была иная основа — кукуруза, картофель, фасоль и др. Большая часть культур американского происхождения попала в Европу только в период Великих географических открытий XV—XVI веков. Специфические культуры были известны также в различных районах Азии (например, рис) и Африки.

Русские крестьяне при подсечно-огневом земледелии сеяли зерно прямо в теплую золу или в слой взрыхленной почвы, перемешанный с золой. С помощью ствола ели с коротко обрубленными ветками они бороновали почву, загребали семена, уничтожали сорняки. В большинстве случаев с нового поля они собирали только один урожай, а затем оставляли на 20—40 лет. Урожайность поля резко падала, если его засевали подряд несколько раз Ч

Прополка и прореживание заметно увеличивали урожай. Это подтвердил эксперимент, проведенный на маленьком участке площадью 0,05 га. Эксперимент проводился в районе, где издавна проживают индейцы майя и где веками выращивали кукурузу, основу расцвета цивилизации майя. За первые четыре года, когда экспериментаторы нерегулярно пропалывали поле, урожай кукурузы снизился от 32 до 7 кг. Этот же участок в последующие три года систематически пропалывали и достигли урожая 34,15 и 24кг.

Сегодня на нивы выходят комбайны, и через несколько дней сухое и чистое зерно лежит в элеваторах. Но в древности, а собственно, еще и не в столь отдаленном прошлом уборка урожая была огромным напряжением сил для всех жителей села, так как она состояла из целого ряда трудоемких и длительных операций, которые нужно было осуществить при помощи довольно примитивных орудий труда и в сжатые сроки. Стебли зерновых срезали серпами из дерева, рога и кости. В паз такого серпа вкладывали одно каменное лезвие длиной до 10 см (в форме прямоугольника, полукруга, серпа и т. д.), а чаще несколько меньших, которые изготовляли из кремня, обсидиана, роговика и подобных им пород. С 1892 года благодаря экспериментам Дж. Спарелла мы их можем узнать среди сотни других лезвий, встречающихся в древних поселениях. Именно Спарелл идентифицировал эти лезвия. Он изготовил несколько лезвий и пытался Ими резать дерево, кость, рог, высокую траву. Поверхность лезвий в конце концов шлифовалась. Большинство поверхностей были матовыми, но иногда встречались лезвия, блестевшие как зеркало. Это были те лезвия, которыми Спарелл косил траву. Позже было установлено, что причина появления зеркального блеска — кремниевая кислота, которую содержат многие злаки. Работа такими серпами была очень эффективной, поэтому крестьяне пользовались серпами с каменными вкладышами в качестве лезвия еще долго, даже после появления металла. Но в некоторых районах, в том числе на Ближнем Востоке и в Средней Азии, прочные породы встречаются довольно редко. Поэтому земледельцы нашли для них менее совершенную замену. Серпы изготовляли, шлифуя различные осадочные и вулканические породы, или делали керамические. В этих районах металлическим серпам сразу же было оказано предпочтение.

Серпом пользовались следующим образом: левой рукой собирали и зажимали пучок колосьев, в правой держали серп и срезали колосья. Серповидное ретушированное кремневое лезвие лучше всего срезало колосья при быстром горизонтальном движении полукругом. При этом оставалась стерня высотой 12—20 см. Бронзовым серпом с зубчатым острием лучше всего можно было срезать колосья, низко держа пучок стеблей и протягивая серп снизу вверх. Стерня в этом случае была высотой 15—17 см. Косами римскими и викингов пользовались как двуручным инструментом. Причем техника применения косы, по-видимому, мало изменилась с древних времен.

При определении эффективности инструментов наряду с временем учитывали также процент стеблей, выдернутых с корнем. Большой процент выдернутых корней свидетельствовал, что инструмент тупой, а работа замедленна. Другим показателем было количество срезанных пучков, зажатых в ладони жнеца перед тем, как их возьмет идущий вслед собиратель. С кремневыми серпами таких пучков было 5—8, иногда и 10, с бронзовыми — больше 5, а с железными — 3.

Современные железные серпы по своей эффективности приблизились к древним косам. В одном случае поле было сжато за 30 минут, в другом — за 31 минуту. Работа в поле с бронзовыми серпами усложнилась: серпом с гладки” острием она продолжалась 60 минут, а ( зубчатым — 65 минут.

Попытаемся обобщить результаты этих обширных экспериментов. Некоторые из них мы предугадывали, и поэтому они для нас ничем неожиданным не были. Железо показало свои явные преимущества перед другими материалами, С помощью железных кос викингов и римлян поле можно было скосить за очень короткое время. Но наиболее пригодными оказались косы при скашивании травы. По своей эффективности весьма близки к ним железные серпы, Второе место могла бы, как нам казалось, занять бронза, но ее опередил кремень с прямым острием. Для объективной оценки эффективности учитывалось также количество срезов, необходимых для накопления пучка в одной горсти, Для кремневого серпа нужно было восемь срезов, для бронзового — пять. Но это не умаляет высокой эффективности серпов с кремневыми лезвиями. Еще одним результатом опыта было открытие инструментов, употреблявшихся, очевидно, для срезания листьев и при плетении.

С помощью этих инструментов экспериментаторы убирали зерно: серп с несколькими кремневыми лезвиями, серп из одного кремневого лезвия, бронзовый серп эпохи бронзы, железный серп эпохи железа, викингская коса

На рисунке показана техника срезания стеблей серпом эпохи железа

Объективность результатов датских исследователей на уборочных работах подтвердили также советские экспериментаторы. Наряду с серпами с единым каменным лезвием они испытывали также серпы с лезвием из нескольких каменных осколков, уложенных в пазы прямых или полукруглых рукоятей. Такие типы серпов часто использовали древние земледельцы. В работе с ними экспериментаторы достигли примерно таких же результатов, как и с серпами с одним лезвием. Эти реплики они применяли и для других работ. Серпом с одним лезвием экспериментатор сжал траву на участке 20—25 кв. м за один час. Более высокой производительности он достиг при срезании таких растений, как просо, ячмень, горох с диаметром стебля до 5 мм (современной стальной косой такое же задание экспериментатор выполнил в сорок раз быстрее). В конце первого часа работы на лезвии появился слабый блеск, который заметно усилился спустя три часа. В то же время притупилось прямое острие, что снизило его эффективность. Но как только на нем были сделаны зубчики, работа пошла значительно быстрее, чем с прямым лезвием, поскольку зубчики быстрее разрушали растительные волокна.

Земледельцы некоторых районов Средней Азии не имели в своем распоряжении кремня или другого такого же мелкозернистого, твердого и одновременно хорошо скалывающегося камня и поэтому вынуждены были довольствоваться плоской галькой различных зернистых пород (песчаника, кварцита, гранита), которые затачивали точилами из песчаника. Несмотря на то что зернистость их граней выполняла роль ретуши, эти серпы были менее эффективными, чем вышеупомянутые с лезвиями из кремня. Южные соседи среднеазиатских земледельцев, в Двуречье, применяли также серпы с лезвиями из керамических осколков. Однако многие археологи не признают применения таких серпов на практике и считают их культовыми предметами.

После высушивания скошенных (или, точнее, срезанных) зерновых на солнце, горячих камнях, у огня или в печи земледельцы приступали к обмолоту. Он тоже был нелегким, так как зерна пшеницы заключены в чешую и вымолачивались с большим трудом. Для этого применяли разные способы: небольшие снопы били о стену жилища, о камень, столб или раскладывали их на утрамбованную площадку и били их палками или топтали ногами. На островах западнее Шотландии еще совсем недавно местные женщины, когда им нужно было быстро получить зерно, применяли технику, которая соединяла в одном процессе сушку, обмолот и прожаривание. Пучок колосков женщина левой рукой совала в пламя. Как только они загорались, она быстро выбивала из них зерно палкой, которую держала в правой руке. Все это она делала молниеносно, иначе зерно могло сгореть.

Такая техника очень простая, а поэтому, наверное, и самая древняя. Позже крестьяне применяли для обмолота цепы (в руках гуситов в XV веке они превратились в грозное оружие), а если у них был скот, то они без колебания перекладывали на него эту нелегкую работу. Шумеры запрягали животных в особые “сани”, в нижнюю часть которых были вставлены осколки кремня. Эти “сани” по полуметровому слою стеблей волокли по кругу волы. Известны молотильные доски с кремневыми осколками, найденные в некоторых поселениях эпохи бронзы. Очищали зерно от ости, сорняков, соломы, листьев и других примесей разными способами. Общим для всех этих способов был поток воздуха (отсюда — “веять”), который уносил из обмолоченного зерна, подбрасываемого вверх руками, деревянными лопатами или плетенками, легкие примеси. Иногда зерно даже промывали, чтобы удалить из него глину.

Вопросы “древней” урожайности зерновых были включены в сельскохозяйственные программы экспериментальных поселений эпохи железа в Лейре и Батсер-Хилле. Урожай, собранный в этих поселениях, показывает, что зерно, выращенное древним способом, содержит большее количество протеина, кальция, фосфора, калия и других важных элементов питания человека, чем современное зерно. Количество собранного зерна было довольно большим, но данные, которыми мы располагаем, относятся всего лишь к нескольким сезонам, поэтому более полные и объективные результаты мы получим только через 10—20 лет.

Вы, очевидно, полагаете, что примитивной обработке почвы отвечала и низкая урожайность. Прежде чем мы получим результаты работы экспериментальных центров, обратимся к нашим старым знакомым, русским крестьянам XVIII—XIX веков. Они (на востоке страны) применяли подсечно-огневой способ земледелия, почти такой же, какой знали древние земледельцы.

Одна крестьянская семья могла за год обработать поле площадью в 1 га. Она засевала 100 кг семян, а урожай собирала — 1—1,2 т. А сейчас проведем сравнение: после второй мировой войны урожайность пшеницы с гектара в Пакистане, Индии составляла 0,8 т с гектара, и еще в 1955 году урожайность зерновых с гектара в развитых странах достигала только 1,8 т. Урожайность в 5 т достигнута только в результате применения самых современных химических удобрений. Для пропитания русской крестьянской семьи из пяти человек в конце XIX века достаточно было на год 0,7—0,8 т пшеницы, включая посевную.

УДОБРЕНИЕ ПОЧВЫ

Из наблюдений в Батсер-Хилле установили очень интересный факт. Оказывается, помощником пахаря были свиньи. Их выгоняли на поля, и они в поисках съедобных корней перекапывали почву почти так же, как рало. Одновременно они и удобряли почву. После свиней перед посевом обработка пашни очень упрощалась. Этот вывод П. Рей-нольдса могут подтвердить чехословацкие археологи, исследовавшие великоморавское поселение Поганско у Бржецлава, территорию которого ежегодно тщательно перекапывают, к неудовольствию ученых, кабаны.

Сохранения плодородия почвы можно было достичь и чередуя различные культуры. Мы знаем, что плодородие почвы уменьшается из-за падения доли азота в почве, который расходуют зерновые для своего роста. В то же время бобы (маленькие кельтские бобы выращивали в древней Британии) накапливают в своих корнях азот. Этот факт привел П. Рейнольдса к идее провести эксперимент, который позволил ему сделать вывод, что древние земледельцы могли использовать многополье. При этом порядок мог быть следующий: два года выращивали на данном участке зерновые, затем один год бобы, потом вновь зерновые. При таком способе землепользования почв: не нужно было держать под паром. Итак, мы подошли к перпетуум-мобиле земледелия?

В Лейре это задание решили в тесном сотрудничестве с Зоологическим институтом университета в Копенгагене. В отдаленных районах они нашли таких животных, которые сохранили древние черты (строение их скелета отвечало строению скелетов древних животных). В результате в Лейре встретились исландские лошади и пони, готландские овцы. Полудикие кабаны и другие животные жили рядом с поселением. Они поедали растения и кустарник, разрыхляли и утрамбовывали почву недалеко от поселка, то есть делали все то, что животные вокруг древних поселений. Некоторые из них зимовали в домах, отделенные от жилого помещения только тонкой перегородкой. Жителей поселка они обеспечивали мясом, молоком, жиром, салом, мехом, кожей, шерстью, перьями, работали в качестве тягловой силы в упряжке (сани, повозки, рала)...

В Батсер-Хилле разводят скот декстерской породы, который подобен вымершей породе (Bos longifrons). Породу овец, соответствующую древней, британские экспериментаторы нашли на отдаленных островах Святой Кильды у северо-восточного побережья Шотландии. Здешняя порода овец, именуемая soay, по строению скелета соответствует древним находкам. Овцы на этих островах были одичавшими, и, чтобы их приручить, потребовалось время. Это животные довольно мелкие и дают мало мяса. По всей вероятности, и в древности от них получали только шерсть и молоко. Из лошадей самым близким к породам эпохи железа представляется эксмурский пони, которого используют как для упряжки в повозке, так и для пахоты. Очень трудно установить, как разводили в древности свиней. И хотя европейский дикий кабан является прямым потомком древней свиньи, это животное чрезвычайно дикое и вряд ли его можно включить в число домашних животных поселения эпохи железа. Вероятно, в ту пору уже существовала домашняя свинья, а дикий кабан был предметом охоты. В Батсер-Хилле провели эксперимент, в ходе которого скрещивали европейского дикого кабана и свинью теймвортской породы, которая считается самой древней породой свиньи в Англии. У поросят были коричневые и желтые полосы, чем они напоминали дикую свинью. Свинья не только обеспечивала экспериментаторов мясом, салом, кожей и костями, но и стала помощником в обработке поля.

назад к оглавлению